— Этого я не могу тебе сказать, Билл, — ответил Гарри. — Извини.
Флер попыталась протиснуться в дверь с остатками пустых бокалов в руках.
— Подожди минутку, — сказал ей Билл.
Она попятилась, и Билл плотно прикрыл дверь.
— Тогда я вот что скажу, — продолжил он. — Если ты заключил с Крюкохватом сделку и особенно если речь идет о сокровищах, будь предельно осторожен. У гоблинов свои понятия о собственности и оплате — совсем не такие, как у людей.
Гарри стало не по себе, как будто внутри у него шевельнулась крошечная змея.
— Это как?
— Наши народы очень разные. У волшебников с гоблинами сложные отношения — да ты это и так знаешь из истории магии. За много веков, конечно, случалось всякое, и не только со стороны гоблинов. Я не говорю, что волшебников совсем не в чем упрекнуть, но многие гоблины — и не в последнюю очередь те, что работают в банке «Гринготтс» — считают, что по части золота и драгоценностей волшебникам нельзя доверять, потому что они не уважают гоблинское право собственности.
— Я уважаю… — начал Гарри, но Билл покачал головой:
— Ты не понимаешь, Гарри. Это невозможно понять, пока не поработаешь с гоблинами бок о бок. С точки зрения гоблина, истинный полноправный хозяин каждой вещи — тот, кто ее создал, а не покупатель. Они считают, что любой предмет гоблинской работы по праву принадлежит им.
— А если его купили…
— С их точки зрения, человек, заплативший деньги, как бы взял эту вещь напрокат. Они не принимают идею передачи гоблинских изделий по наследству от волшебника к волшебнику. Видел, какими глазами Крюкохват смотрел на диадему? Наверняка он считает, что ее следовало вернуть гоблинам после смерти первого владельца. Для них наш обычай получать по наследству изделия гоблинской работы — просто-напросто кража.
Гарри стало совсем нехорошо. Неужели Билл угадал больше, чем показывает?
— Я только об одном тебя прошу, — сказал Билл, взявшись за ручку двери, — будь очень осторожен с обещаниями. Ограбить «Гринготтс» — и то не так опасно, как нарушить слово, данное гоблину.
— Ладно, — сказал Гарри ему в спину. — Спасибо. Я учту.
Когда он выходил из кухни, ему в голову пришла довольно зловещая мысль — несомненно, порожденная вином: похоже, он станет для Тедди Люпина таким же безответственным крестным, каким был для него Сириус.
Глава 26. «ГРИНГОТТС»
Все планы были составлены, приготовления закончены. В крохотной спальне стоял на каминной полке стеклянный флакончик, а в нем свернулся одинокий жесткий черный волос, снятый Гермионой со свитера, который был на ней в доме Малфоев.
— И еще у тебя будет ее волшебная палочка. — Гарри кивнул в сторону палочки из грецкого ореха. — Должно получиться убедительно.
Гермиона взяла палочку в руки с таким видом, словно боялась, что та ее укусит.
— Ненавижу эту штуковину, — тихо сказала она. — Ух как ненавижу! Она не ложится в руку и не слушается совсем. Как будто часть ее самой…
Гарри сразу вспомнил, как Гермиона отмахивалась, когда он жаловался, что палочка из терновника не хочет ему служить, и советовала побольше упражняться. все-таки он удержался и не стал ей напоминать об этом — назавтра им предстояло ограбить банк, не стоило зря нервировать Гермиону.
— Зато это поможет тебе вжиться в образ! — утешил Рон. — Подумай о том, что в свое время творила эта палочка!
— В том-то и дело! — воскликнула Гермиона. — Эта волшебная палочка мучила маму и папу Невилла и еще невесть сколько других людей. Она убила Сириуса!
Об этом Гарри не подумал. Его посетило свирепое желание сломать эту палочку, разрубить ее мечом Гриффиндора — тот как раз стоял рядом, прислоненный к стене.
— Мне так не хватает моей палочки, — пожаловалась Гермиона. — Вот бы мистер Олливандер сделал и мне новую!
В то утро мистер Олливандер прислал Полумне новую волшебную палочку. Сейчас она испытывала подарок на заднем дворе, в лучах заходящего солнца. Дин мрачно наблюдал за нею — его волшебную палочку отобрали егеря.
Гарри посмотрел на палочку из боярышника, принадлежавшую когда-то Драко Малфою. К его приятному удивлению, эта палочка слушалась его не хуже, чем Гермионина. Он вспомнил объяснения мистера Олливандера и догадался, почему у Гермионы такие сложности, — она не отвоевала ореховую палочку в бою с Беллатрисой.
Открылась дверь, и вошел Крюкохват. Гарри инстинктивно схватился за рукоять и подтянул меч поближе к себе, но тут же пожалел об этом: гоблин явно все заметил. Гарри сказал, стараясь замять неловкий момент:
— Мы тут решили еще раз все перепроверить, Крюкохват. Мы сказали Биллу и Флер, что уходим завтра утром и чтобы они не вставали нас проводить.
Об этом они просили особенно настойчиво, поскольку Гермионе предстояло перед уходом преобразиться в Беллатрису, а Биллу и Флер совсем ни к чему было знать такие подробности. Кроме того, друзья предупредили, что не намерены возвращаться. Старую палатку Перкинса они потеряли в ту ночь, когда попались егерям, и Билл одолжил им свою. Сейчас она была уложена в расшитую бисером сумочку Гермионы, которую та, к огромному восхищению Гарри, спасла от егерей очень простым способом: запихала в носок.
Гарри знал, что будет скучать по Биллу, Флер, Полумне и Дину, не говоря уже о домашнем уюте, в котором они нежились несколько недель, и все-таки ему не терпелось проститься с коттеджем «Ракушка». Надоело без конца проверять, не слышит ли их кто, надоело торчать в тесной полутемной спальне, а больше всего ему обрыдло общество Крюкохвата. Как отделаться от гоблина, не отдавая ему меч, оставалось неразрешимой проблемой. Гарри, Рон и Гермиона не могли толком ни о чем договориться, потому что Крюкохват почти никогда не оставлял их одних больше чем на пять минут. Не успеешь оглянуться — а уже в дверную щель просовываются его длинные пальцы.
— Моей бы маме у него поучиться, — ворчал Рон. Гермиона так пылко осуждала замысел Гарри, что он отчаялся добиться от нее помощи. Рон в те редкие минуты, когда Крюкохват оставлял их в покое, не мог придумать ничего лучшего, чем:
— Хватаем меч и сваливаем по-быстрому.
Гарри плохо спал в ту ночь. Лежа без сна в предутренние часы, он вспоминал, как чувствовал себя накануне налета на Министерство магии. Тогда он был полон решимости, даже какого-то упоения, а сейчас его грызли сомнения и тревога. Ему все казалось, что что-нибудь пойдет не так. Он твердил себе, что план отработан до мелочей, что Крюкохват знает, с чем им придется столкнуться, что все возможные осложнения предусмотрены — и все равно у него душа была не на месте. Раз или два Гарри слышал, как Рон ворочается в постели — видно, тоже не спит, но в гостиной они ночевали втроем с Дином, так что поговорить не было возможности.
наконец-то пробило шесть часов. Рон и Гарри вылезли из спальных мешков, оделись впотьмах и тихонько выбрались в сад, где они договорились встретиться с Гермионой и Крюкохватом. Было по-утреннему холодно, хоть и безветренно, по майскому времени. Над головой еще мерцали бледные звезды, шумело море, накатываясь на утесы, — Гарри знал, что ему будет не хватать этого звука.
На могиле Добби пробивались из земли крошечные зеленые росточки. Через год холмик будет сплошь покрыт цветами. Белый камень с именем домовика уже казался обветренным, словно лежал здесь Давным-давно. Гарри понимал, что они вряд ли могли найти для Добби более красивое место, и все-таки ужасно грустно было оставлять его здесь. Стоя у могилы, Гарри в который раз ломал голову: откуда домовик узнал, что их нужно спасать? Он рассеянно дотронулся до мешочка на шее и нащупал осколок зеркала. Гарри был уверен, что видел в нем глаз Дамблдора! Тут в доме открылась дверь, и он обернулся.
Через лужайку к ним стремительно шагала Беллатриса Лестрейндж в сопровождении Крюкохвата. На ходу она засовывала крохотную сумочку во внутренний карман старой мантии, которую они прихватили с площади Гриммо. Гарри отлично знал, что это Гермиона, и все-таки не мог сдержать дрожь омерзения. Она была выше него. Длинные черные волосы струились по спине, глаза с тяжелыми веками презрительно уставились в лицо Гарри, но стоило ей заговорить, и Гарри сразу услышал Гермиону в низком голосе Беллатрисы Лестрейндж.