Глава 19. СЕРЕБРЯНАЯ ЛАНЬ
Когда Гермиона пришла сменить его в полночь, шел снег. Гарри снились путаные, тревожные сны, в них то и дело вползала Нагайна, то сквозь гигантский перстень с треснувшим камнем, то сквозь венок из рождественских роз. Гарри в страхе просыпался с ощущением, что кто-то зовет его издали; в шуме ветра, трепавшего палатку, ему мерещились шаги и голоса.
Наконец он встал, еще затемно, и вышел к Гермионе. Она сидела, сгорбившись, у входа в палатку и читала «Историю магии» при свете волшебной палочки. Снег падал густыми хлопьями, и Гермиона очень обрадовалась, когда Гарри предложил пораньше собрать вещи и двигаться дальше.
— Поищем не такое ветреное место, — согласилась она, вся дрожа и натягивая свитер поверх пижамы. — Мне все время кажется, что вокруг кто-то ходит. Я даже вроде видела кого-то раз или два.
Гарри замер, не закончив натягивать джемпер, и посмотрел на безмолвный и неподвижный вредноскоп на столе.
— Наверное, показалось, — нервно проговорила Гермиона. — Снег в темноте, обман зрения… Но все-таки, может, лучше трансгрессируем под мантией-невидимкой, на всякий случай?
Полчаса спустя палатка была свернута и упакована, Гарри надел на шею крестраж, Гермиона сжала в руке расшитую бисером сумочку, и они трансгрессировали. Навалилась привычная давящая темнота, заснеженный склон холма ушел у Гарри из-под ног, а потом он довольно жестко приземлился на мерзлую почву, покрытую опавшими листьями.
— Где мы?
Гарри разглядывал окружившую их чащу, а Гермиона раскрыла сумочку и принялась вытаскивать оттуда палаточный шест.
— Королевский лес Дин, — ответила она. — Мы сюда однажды ходили в поход с мамой и папой.
Здесь на ветвях деревьев тоже лежал снег и было жутко холодно, но хоть ветер не так буйствовал. Гарри и Гермиона почти весь день просидели в палатке. Для тепла жались поближе к весьма полезному в хозяйстве синему пламени, которое мастерски создавала Гермиона; его можно было брать в руки и переносить с места на место в стеклянной банке. У Гарри было такое чувство, как будто он выздоравливает после недолгой, но тяжелой болезни. Это впечатление еще усиливалось от постоянных забот Гермионы, Ближе к вечеру опять повалил снег, даже их укромную полянку покрыла белая пороша.
После двух практически бессонных ночей все чувства Гарри болезненно обострились. После встречи в Годриковой Впадине Волан-де-Морт стал казаться как-то ближе и страшнее. Когда стемнело, Гермиона предложила посторожить, но Гарри отказался и посоветовал, чтобы она ложилась спать.
Гарри подтащил ко входу в палатку старую диванную подушку и уселся. Он натянул на себя все свои свитера и все равно дрожал от холода. Тьма сгущалась час за часом и стала наконец совсем непроглядной. Гарри уже собрался достать Карту Мародеров и посмотреть, как поживает точка с именем Джинни, но вспомнил, что сейчас рождественские каникулы и она наверняка вернулась домой, в «Нору».
В огромном лесу каждый шорох усиливался во много раз. Конечно, всякий лес полон разной мелкой живности. Нет бы им всем сидеть тихо, чтобы можно было сразу отличить враждебные шаги от их безвредной возни. Гарри вспомнил тот давний шорох плаща по мостовой, среди сухих листьев, и ему тут же показалось, что он слышит его теперь. Он мысленно встряхнулся, отгоняя наваждение. Защитные заклинания исправно работают уже несколько недель, с чего бы они вдруг подвели? И все же ему никак не удавалось избавиться от ощущения, как будто сегодня что-то изменилось.
Несколько раз он вскидывал голову, чувствуя, как затекла шея оттого, что он задремал в неудобной позе, привалившись к стенке палатки. Вокруг стояла такая глубокая бархатная чернота, словно он застрял в перемещении, не закончив трансгрессию. Гарри поднес к лицу руку, пытаясь разглядеть свои пальцы; тут оно и случилось.
Прямо перед ним сверкнул между деревьями яркий серебристый свет. Он двигался совершенно беззвучно, словно плыл по направлению к палатке.
Гарри вскочил и поднял вверх волшебную палочку Гермионы. Крик застрял у него в горле. Свет становился все ярче, деревья на его фоне выделялись черными силуэтами, Гарри прищурился, вглядываясь…
То, что светилось среди деревьев, выступило на поляну. Это была серебристо-белая лань, мерцающая ослепительным лунным сиянием. Ее копытца ступали грациозно и по-прежнему бесшумно и не оставляли следов на свежевыпавшем снегу. Она подошла к Гарри, высоко держа изящную головку с большими глазами и длинными ресницами.
Гарри смотрел во все глаза. Его поражало даже не само появление этого странного существа, а то, что лань кажется такой знакомой: Он как будто ждал ее, только забыл, что они договорились о встрече, а теперь вдруг вспомнил. Ему уже не хотелось звать Гермиону. Он голову готов был прозакладывать, что чудесная лань пришла к нему и ни к кому другому.
Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, а потом она повернулась и двинулась прочь.
— Постой! — сказал Гарри охрипшим от долгого молчания голосом. — Не уходи!
Лань углубилась в чащу, и скоро толстые черные стволы почти совсем заслонили ее сияние. Ровно одну секунду Гарри колебался, весь дрожа. Осторожность шептала: это Обман, ловушка, западня, но всепобеждающий инстинкт говорил: здесь нет темной магии. Гарри кинулся вдогонку.
Снег скрипел у него под ногами, но движения лани были беззвучны, потому что она вся состояла из чистого света. Она уводила его все дальше, в глубь леса. Гарри торопился, он был уверен, что когда она наконец остановится, то позволит ему подойти, и заговорит с ним, и расскажет обо всем, что ему так нужно знать.
Наконец лань остановилась и повернула к нему свою прекрасную голову. Гарри побежал. Вопрос уже вертелся на языке, но стоило ему открыть рот, как она исчезла. Темнота разом поглотила ее, но сияющий отпечаток всё еще горел у него перед глазами, словно выжженный на сетчатке, мешая смотреть. Когда Гарри зажмурился, образ только сделался ярче. Гарри стало жутко; пока лань была здесь, он чувствовал себя в безопасности.
— Люмос! — прошептал он. На конце волшебной палочки зажегся свет. Образ серебряной лани постелено тускнел. Гарри стоял, моргая, и прислушивался к лесным шорохам, потрескиванию сучьев, тихому шуршанию снега. Что, если на него сейчас нападут? Неужели она нарочно заманила его? Там действительно кто-то стоит на самом краю освещенного круга или ему это кажется со страху?
Он поднял палочку над головой. Никто на него не бросался, не ударил Из-за деревьев зеленый луч. Зачем же она привела его сюда?
В свете волшебной палочки что-то блеснуло, Гарри круто обернулся, но увидел всего лишь замерзшее озерцо. Черный потрескавшийся лед заблестел, когда Гарри поднял палочку повыше, чтобы лучше его рассмотреть. Он осторожно подобрался к берегу. Поверхность льда отразила его искаженную тень, луч света от волшебной палочки, а в глубине под толстой мутно-серой коркой блестело что-то еще… Похоже на большой серебряный крест…
Сердце Гарри подпрыгнуло и застряло в горле. Он упал на колени в снег, поднес волшебную палочку к самому льду. Густо-красный отблеск… Это же меч, и рукоять украшена рубинами… На дне лесного озерца лежал меч Гриффиндора.
Гарри смотрел на него затаив дыхание. Как это может быть? Откуда здесь, в глухом лесу, совсем рядом с их палаткой взялся этот меч? Какая-то неведомая магия заставила Гермиону устроить стоянку именно на этом месте или серебряная лань, которую он сначала принял за Патронуса, на самом деле что-то вроде хранительницы озера? Или меч поместили в озеро уже после того, как они здесь появились? А тогда где сейчас человек, который это сделал? Гарри снова нацелил волшебную палочку на кусты и деревья, высматривая между ними очертания человеческой фигуры или блеск глаз, но никого не увидел. Остатки страха только подстегивали его ликование, когда он снова наклонился над заледенелым озерцом, на дне которого покоился меч.
Гарри указал волшебной палочкой на серебристый контур и проговорил вполголоса: