Из всего этого Гарри заключил, что Джинни, а с нею, возможно, и Полумна с Невиллом стараются возродить Отряд Дамблдора. Ему отчаянно, до ноющей боли в животе захотелось увидеть Джинни, но заодно с ней снова вспомнился Рон, потом Дамблдор и сам Хогвартс, по которому Гарри тосковал почти так же сильно, как по своей бывшей подружке. Пока Финеас рассказывал о выкрутасах Снегга, Гарри на секунду поддался безумию и подумал: не вернуться ли ему спокойно в школу, вместе со всеми сопротивляться Снеггову режиму, а тем временем у него будет еда, мягкая постель, и пускай другие все решают за него — в ту минуту это казалось самым желанным на свете. Однако после он вспомнил, что объявлен Нежелательным лицом номер один, что за его голову назначена награда в десять тысяч галеонов и соваться сейчас в Хогвартс было бы так же неосторожно, как явиться прямиком в Министерство магии. Финеас Найджелус невольно подчеркивал опасность, то и дело ненавязчиво пытаясь выяснить, где сейчас находятся Гарри и Гермиона. Каждый раз, как он это делал, Гермиона бесцеремонно заталкивала его в расшитую бисером сумочку, после чего Финеас неизменно пропадал на несколько дней.

Погода портилась, становилось все холоднее. Гарри и Гермиона не решались подолгу оставаться на одном месте, поэтому из южной части Англии, где разве что по ночам слегка подмораживало, им пришлось переместиться в другие районы. То их забрасывало в горы, где хлестали дожди вперемешку со снегом, то на болота, где палатку залило ледяной водой, то на крохотный островок посреди шотландского горного озера, где их за ночь засыпало снегом чуть ли не по самую крышу.

В окнах домов уже мигали огоньками рождественские елки, и наконец наступил вечер, когда Гарри снова отважился заговорить о единственном, на его взгляд, оставшемся направлении поисков. Они только что закончили необычно вкусный ужин: Гермиона в мантии-невидимке навестила ближайший супермаркет (причем добросовестно положила деньги в кассу), и Гарри надеялся, что она станет более сговорчивой, наевшись спагетти болоньезе и консервированных груш. Кроме того, он предусмотрительно предложил на пару часов отдохнуть от крестража, который висел теперь на спинке кровати.

— Гермиона?

— М-м?

Она устроилась в продавленном кресле со «Сказками барда Бидля» в руках. Гарри не мог себе представить, что еще можно выжать из несчастной книжонки, не такой уж, кстати, и толстой, но Гермиона, как видно, все пыталась что-то расшифровать — рядом с ней на ручке кресла лежал раскрытый «Словник чародея».

Гарри кашлянул. Точно так же он чувствовал себя несколько лет назад, когда собирался с духом, чтобы спросить профессора Макгонагалл, можно ли ему пойти в Хогсмид, хотя Дурсли так и не согласились подписать для него разрешение.

— Гермиона, я тут подумал…

— Гарри, ты можешь мне помочь?

Она явно его не слышала. Гермиона наклонилась вперед и протянула ему книгу.

— Посмотри вот на этот символ. — Она ткнула пальцем в страницу. Вверху располагался, должно быть, заголовок очередной сказки (хотя у Гарри не было полной уверенности, поскольку он не умел читать руны), а над ним было изображено нечто вроде треугольного глаза, зрачок которого пересекала вертикальная черта.

— Гермиона, я же не изучал древние руны.

— Знаю, но это не руна, и в «Словнике» ее нет. Я думала, это просто глаз нарисован, а теперь что-то сомневаюсь. Смотри: знак выполнен чернилами, кто-то его нарисовал в уже готовой книжке. Вспомни, ты никогда не видел его раньше?

— Да нет… Нет, погоди-ка! — Гарри присмотрелся поближе. — Это вроде тот самый символ, который был на шее у отца Полумны?

— Вот и я то же самое подумала!

— Значит, это знак Грин-де-Вальда. Гермиона уставилась на него, разинув рот.

— Что?!

— Мне Крам рассказывал…

Гарри пересказал свой разговор с Виктором Крамом на свадьбе Билла и Флер. Гермиона была потрясена.

— Символ Грин-де-Вальда?

Она переводила взгляд с Гарри на загадочный знак и обратно.

— Не слышала, чтобы у Грин-де-Вальда был какой-то особый символ. Ни в одной книге об этом не упоминается.

— Ну, я же говорю, Крам сказал, что такой же знак вырезан на стене в Дурмстранге и что оставил его там Грин-де-Вальд.

Гермиона, нахмурившись, откинулась на спинку кресла:

— Очень странно… Если это — символ темной магии, что он делает в детской книге сказок?

— Да, загадка, — согласился Гарри. — Казалось бы, Скримджер должен был его заметить. Министр обязан разбираться во всяких темных делах.

— Знаю… Может, он тоже подумал, что это просто глаз? У всех других сказок есть такие маленькие картиночки над заголовком.

Она умолкла, сосредоточенно разглядывая непонятный знак. Гарри сделал еще одну попытку.

— Гермиона!

— М-м?

— Я тут подумал… Я хочу побывать в Годриковой Впадине.

Гермиона посмотрела на него как-то отрешенно, наверное, все еще размышляя о таинственном символе из книги.

— Да, — произнесла она. — Да, я тоже об этом думала. Я тоже так считаю.

— Ты хоть слышала, что я сказал?

— Конечно. Ты хочешь побывать в Годриковой Впадине. Я согласна с тобой. В смысле, я тоже не представляю, где еще он может быть. Это рискованно, однако чем больше я думаю, тем более вероятным мне кажется, что он там.

— Э-э… кто — он? — удивился Гарри.

Гермиона посмотрела на него с не меньшим недоумением.

— Да меч, конечно! Дамблдор наверняка знал, что ты захочешь туда вернуться, и потом, все-таки Годрик Гриффиндор там родился…

— Правда? Гриффиндор родился в Годриковой Впадине?

— Гарри, ты вообще хоть раз открывал «Историю магии»?

— Э-ээ… — ответил он, улыбаясь, кажется, в первый раз за несколько месяцев; лицевые мышцы уже отвыкли от такого выражения. — Может, и открывал разок, когда покупал… но не больше того.

— Ну, знаешь, мог бы и догадаться, раз деревня названа его именем, — отрезала Гермиона совсем прежним тоном. Гарри уже ждал, что она сейчас отправит его в библиотеку. — Вот подожди, в «Истории магии» об этом кое-что рассказывается…

Она принялась копаться в бисерной сумочке и наконец извлекла оттуда старый школьный учебник — «Историю магии» Батильды Бэгшот — и отыскала нужную страницу.

— «После принятия в 1689 году Статута о секретности волшебники перешли на скрытный образ жизни. Внутри существующих поселений естественным путем возникали маленькие магические сообщества. В небольших деревушках зачастую селились по нескольку волшебных семей, поддерживая и защищая друг друга. Широко известны такие поселения, как Тинворт в Корнуолле, Аппер-Фледжли в Йоркшире и Оттери-Сент-Кэчпоул на южном побережье Англии, где волшебники жили бок о бок с маглами, проявлявшими терпимость, или же подвергнутыми заклятию Конфундус. Среди таких полумагических поселений, вероятно, больше всего прославилась Годрикова Впадина в одном из юго-западных графств. Здесь родился великий волшебник Годрик Гриффиндор, и здесь же маг и кузнец Боумен Райт выковал первый золотой снитч. На местном кладбище можно увидеть множество старинных магических фамилий; несомненно, именно этим объясняется обилие рассказов о привидениях, уже много столетий обитающих поблизости от маленькой церквушки».

Ты и твои родители не упомянуты, — сказала Гермиона, захлопывая книгу, — потому что профессор Бэгшот рассматривает только период до конца девятнадцатого века, но ты же видишь? Годрикова Впадина, Годрик Гриффиндор, меч Гриффиндора… Наверное, Дамблдор ожидал, что ты догадаешься?

— Ага…

Гарри не хотелось признаваться, что, предлагая отправиться в Годрикову Впадину, он и думать не думал о мече. Его тянуло туда совсем другое: могилы родителей, дом, где он чудом спасся от смерти, и Батильда Бэгшот.

В конце концов он спросил:

— Помнишь, что говорила Мюриэль?

— Кто?

— Ну, эта… — Гарри запнулся, ему не хотелось упоминать Рона. — Двоюродная бабушка Джинни. Которая сказала, что у тебя костлявые лодыжки.

— А-а, — отозвалась Гермиона.