— Ой, мистер Барк, ерунда! — сказала Hepzibah, махнув своей маленькой рукой. — Я хочу показать тебе кое-что, что я никогда не показывала мистеру Барку! Ты умеешь хранить секреты, Том? Обещай мне, что не расскажешь мистеру Барку, о том что ты увидишь! Он никогда не оставит меня в покое, если узнает, что я тебе покажу; а я не собираюсь продавать их ни мистеру Барку, ни кому-то еще! А ты Том, ты сможешь оценить их историю, а не сколько галлеонов на них можно заработать.

— Я буду рад увидеть то, что госпожа Hepzibah желает показать мне. — спокойно отозвался Волдеморт. И Hepzibah издала какое-то девичье хихиканье.

— Hokey принесет их мне… Hokey, где же ты? Я хочу показать мистеру Риддлу наши самые прекрасные сокровища… Неси оба, пока ты там.

— Уже здесь, госпожа. — пропищала эльф, и Гарри увидел две кожаные коробки, стоящие одна на одной, плывущие по комнаты словно сами по себе; хотя он знал, что крошечный эльф несет их на голове, потому что ее путь лежал между столами, пуфами и скамеечками для ног.

— Сейчас, — счастливо произнесла Hepzibah. Забрав коробочки у эльфа и положив их к себе на колени, она приготовилась открыть верхнюю. — Я думаю тебе понравится, Том… Ох, если б только мои родственники знали, что я показываю это тебе… Они не могут дождаться, когда получат все в свои руки!

Она открыла крышку. Гарри подался немного вперед, чтобы лучше рассмотреть содержимое коробки. Его взору предстал небольшой золотой кубок с двумя прекрасно отделанными ручками.

— Интересно, знаешь ли ты что это, Том? Возьми его, чтоб лучше рассмотреть! — шептала Hepzibah, и Волдеморт протянул свою руку с длинными пальцами и держа его в одной руке, другой освободил кубок от многочисленных шелковых лоскутов, которыми он был обвернут. Гарри показалось, что он увидел в его темных глазах красное свечение. Его жадное выражение любопытно отражалось на лице Hepzibah, за тем лишь исключением, что ее крошечные глаза были устремлены на красивые черты лица Волдеморта.

— Барсук, — пробормотал Волдеморт, исследуя гравюру на кубке. — Так значит это…?

— Хельги Хаффлпаф, как тебе хорошо известно. Ты умный мальчик! — сказала она, сильно наклоняясь вперед со скрипом корсета и фактически прижимаясь к нему щекой. — Разве я не говорила тебе, что наш род идет от нее? Эта вещь передавалась в нашей семье из поколения в поколение веками. Прелестно, неправда ли? И этот кубок наделен всевозможными свойствами, но я не проверяла их, я только хранила его в безопасности…

Она забрала кубок из руки с длинными пальцами и, обмотав его лоскутами ткани, стала аккуратно укладывать в коробочку, слишком увлеченная этим занятием, чтобы заметить тень, мелькнувшую на лице Волдеморта, когда у него забрали кубок.

— Ну вот, — счастливо произнесла Hepzibah, — Где Hokey? А, да вот же ты, отнеси это, Hokey.

Эльф покорно взяла упакованный кубок, а Hepzibah занялась второй немного большей коробочкой, лежащей у нее на коленях.

— Я думаю, это тебе понравится еще больше, Том, — шептала она. — Наклонись немного, чтобы лучше видеть… Конечно, Барк знает, что он у меня, я купила у него, но полагаю, он захочет получить его назад, когда меня не станет…

Она медленно расстегнула изящную филигранную пряжку и с негромким щелчком открыла коробку. Там на гладком темно-красном бархате лежал золотой медальон.

Волдеморт протянул руку, на сей раз уже без приглашения, и стал рассматривать медальон на свету.

— Здесь знак Слизерина, — спокойно произнес он, рассматривая переливающуюся змейку в форме буквы S.

— Верно! — сказала Hepzibah, восхищенно смотря на Волдеморта, который впился глазами в медальон. — Я не могла упустить такое сокровище, пусть даже мне пришлось бы продать последнюю мантию в доме, но он должен был попасть ко мне в коллекцию. Барк купил это у какой-то грязной, оборванной ведьмы, которая, скорее всего, украла его, но она даже представить себе не могла всю его ценность…

На этот раз никакой ошибки быть не могло: при последних словах ведьмы глаза Волдеморта вспыхнули красным; и Гарри увидел, что его пальцы сжали цепочку с такой силой, что костяшки на суставах побелели.

— Я полагаю, Барк заплатил ей гроши… — продолжила Hepzibah — Ну так как тебе… Мило, правда? И снова всевозможные свойства, хотя я просто хранила в безопасности… — Она протянула руку, чтобы забрать медальон. На мгновение Гарри показалось, что Волдеморт не собирается отдавать его; но затем цепочка скользнула сквозь длинные пальцы, и медальон упал на красную бархатную подушечку.

— Ну так как, Том? По-моему, тебе очень понравилось! — она посмотрела ему в глаза, и Гарри увидел, что ее глупая улыбка на лице почти сползла. — С тобой все в порядке, мой дорогой?

— О да, — спокойно произнес Волдеморт. — Да, со мной все в порядке…

— Мне показалось… но нет, я полагаю, просто отблеск света… — сказал Hepzibah подавленным голосом, и Гарри догадался, что она тоже на мгновение увидела красную вспышку в глазах Волдеморта. — Вот, Hokey, унеси это и запри снова… обычная процедура…

— Время возвращаться, Гарри, — спокойно сказал Дамблдор, и когда эльф вместе с коробками скрылась, Дамблдор взял Гарри немного выше локтя, и они вместе поднялись через забытье в кабинет Дамблдора.

— Hepzibah Smith умерла через два дня после этого небольшого эпизода, — сказал Дамблдор, возвращаясь на свое место и знаком показывая Гарри, чтобы тот сделал то же самое. — Домовой эльф Hokey был осужден Министерством за случайное отравление вечернего горячего шоколада своей хозяйки.

— Не может быть! — сердито воскликнул Гарри.

— Я вижу, что наши мнения совпадают, — сказал Дамблдор. — Конечно, между этим убийством и убийством Риддлей есть много общего. В обоих случаях кто-то посторонний, у кого в памяти была картина убийства, брал вину на себя.

— Hokey призналась?

— Она помнила, как клала что-то в шоколад своей хозяйке, как оказалось, это был не сахар а смертельный малоизвестный яд. Получалось, что она не хотела этого делать, но из-за своего возраста все перепутала…

— Волдеморт изменил ее память, точно так же, как он сделал с Морфином!

— Да-да, я пришел к таким же заключениям. — сказал Дамблдор, — И, как и в случае с Морфином, Министерство было готово подозревать Hokey…

— потому что она был домашним эльфом, — пожалуй, Гарри редко испытывал больше симпатий к обществу в поддержку домашних эльфов, основанному Гермионой.

— Именно. Она была стара, и она признавала, что добавляла что-то в напиток, а в Министерстве никто не потрудился расспрашивать ее дальше. Как и в случае с Морфином, к тому времени как я выследил ее, ее жизнь почти подошла к концу; я извлек ее воспоминания, но они практически ничего не доказывают, кроме того, что Волдеморту было известно о кубке и медальоне.

Родственники Hepzibah обнаружили, что два ценнейших сокровища пропали, когда Hokey уже был осужден. На это потребовалось много времени, потому у Hepzibah было множество тайников, и она очень ревностно охраняла свои сокровища. Прежде, чем они смогли окончательно убедится, что кубок и медальон пропали, молодой человек, работавший помощником в «Боргин и Баркс», который так часто посещал Hepzibah и так очаровал ее, покинул свою работу и исчез. Его начальство не имели ни малейшего понятия куда он пропал, они были удивлены не меньше чем любой другой. И это было последним, что было слышно о Томе Риддле в течение долгих-долгих лет.

А сейчас, Гарри, если ты не против, я хочу еще раз остановиться и обратить твое внимание на важный момент в этой истории. Волдеморт совершил очередное убийство, я не могу утверждать это однозначно, как в случае с Риддлами, но, я думаю, это сделал он. На этот раз, как ты видишь, он убил не ради мести, а лишь из жадности. Он хотел заполучить два выдающихся трофея, которые старая очарованная женщина имела несчастье показать ему. Как однажды он ограбил детей в своем приюте, как украл кольцо своего дяди Морфина, так и сейчас он сбежал с кубком и медальоном Hepzibah